Опубликовано: «Домашняя повседневность населения России: история и повседневность: м-лы междунар.науч.конф. /отв. Ред. В.А. Веременко. Т.1. СПб, 2022. С.195-201.»
Волкова Е.Ю.
0,4 п.л. Внутрисемейные отношения в условиях Великой Отечественной войны в воспоминаниях очевидцев
Аннотация. Основываясь на воспоминаниях очевидцев, переживших Великую Отечественную войну, в статье рассмотрено, как экстремальные условия повлияли на изменение роли матери и отца. Мать становилась единственным кормильцем в семье. Дети, начиная с 10-11 лет, работали, за младшими присматривали бабушки или братья и сестры в возрасте до 10 лет. Отца-фронтовика жена и дети ассоциировали с Победой над фашизмом, всячески поддерживая его.
Ключевые слова: Великая Отечественная война, семья, дети, воспитание.
Annotation. Based on the recollections of eyewitnesses who survived the Great Patriotic War, the article examines how extreme conditions influenced the change in the role of mother and father. The mother became the sole breadwinner in the family. Children from 10-11 years old worked, the younger ones were looked after by grandmothers or siblings under the age of 10. The wife and children associated the front-line father with the Victory over fascism, supporting him in every possible way.
Keywords: The Great Patriotic War, family, children, upbringing.
Одной из основополагающих сторон повседневной жизни является семья и отношения внутри нее. Однако исследовать внутрисемейные отношения крайне сложно, прежде всего, из-за бедности источников. Архивные материалы предоставляют лишь отдельные фрагменты, чуть больше находится в периодической печати. Основные сведения можно почерпнуть лишь из материалов личного происхождения: дневники, письма, воспоминания. Под руководством автора студенты в течение почти 30 лет взяли несколько сотен интервью у тех, кто пережил войну в разном возрасте. Ответы содержали, в том числе, и материал об отношениях в семье. Данная статья базируется именно на них.
Несмотря на то, что в 1920-30-е гг. в СССР возросло число разводов, тем не менее, подавляющее число семей, особенно в сельской местности, оставались полными. С началом же Великой Отечественной войны в них произошли существенные изменения. Большинство мужей ушли на фронт, а жены становились единственными кормильцами. Именно на них ложилась ответственность и перед мужьями, и перед государством за сохранение детей. И матери достойно выполнили эту миссию. Практически все, кто пережил войну, однозначно утверждают: «Если бы не наша мама, мы бы погибли», «Видимо, материнские молитвы спасли от смерти всех родных», «Нас спас непосильный труд матери, которая работала день и ночь, чтобы прокормить нас». Метелькова Е.А. говорит: «Нас у матери было восемь человек детей, отца и старшего брата взяли на фронт. Только благодаря огромному трудолюбию нашей мамы Ворониной Марии Геннадьевны и мастерице на все руки мы все выжили. Наша мама работала в колхозе, не покладая рук, её даже звали «трактором». Она только вручную засевала в день по 10-11 га»[14].
Больше всего дети боялись остаться без матери. В свою очередь, несмотря ни на какие лишения, родители не хотели расставаться с детьми. Михайлова Н.Н. вспоминает: «Сидели мы как-то дома за столом. Пришли к нам какие-то люди и начали спрашивать у матери, кого из детей она отдавать будет в детдом. А мать посмотрела на нас, заплакала и говорит: «Никого не отдам. Сама не доем, а мои детки сыты будут. А если помрем, то вместе»»[15].
Однако порой, ощущая свою беспомощность, у матерей не хватало сил видеть страдания своих детей, и они желали им смерти как лучшей доли. Смирнова Г.С. рассказывает: «Отец погиб 4 марта 1942 г., а 6 марта у меня родилась сестренка. Голодали мы страшно. У мамы от голода опухли ноги, стоять не могла. Молоко пропало сразу. Сестренке давали разжеванный черный хлеб в тряпочке. Однажды я услышала, как мама сказала, стоя у ее кроватки: «Хоть бы ты умерла». А девочка улыбалась во весь рот»[19]. 10-летняя Теплякова Лида сначала болезненно воспринимала фразу матери: «Чужих хоть Бог прибирает, а мои и Богу не нужны», но со временем стала осознавать, что маме было очень тяжело[21]. Но бывали случаи, когда именно благодаря детям матери и отцы выживали. Например, Костров Ю.В. вспоминает, что когда их пытались эвакуировать из Ленинграда, «благодаря моим капризам мы с мамой опоздали на пароход, а его потом разбомбили». Неосознанное предчувствие ребенка спасло их от гибели.
В экстремальных условиях войны изменилась и роль мужа и отца. Забывались старые обиды, и на первое место выходила забота о жене и детях, ради кого, в конечном итоге, и проливал кровь воин. Большой моральной поддержкой были письма с фронта и на фронт. Конюхова Л.Д. говорит: «Самыми радостными событиями были письма с фронта. Читались они вслух всей семьей, а потом и соседям. Каждое такое письмо хранили в красном углу за образами»[13]. При этом фронтовики старались поддерживать своих близких в тылу, писали в письмах только о хорошем, часто приукрашивая действительность, например, Смирнов А.И., слесарь-лекальщик высшего разряда костромского завода «Рабочий металлист», несмотря на бронь, добровольцем ушел на фронт. В одном из писем жене и троим маленьким детям в 1941 г. он интересовался: «Надюша, как ты себя чувствуешь? Как твое здоровье? Ты себя береги и ребят, а для ребят ничего не жалей по возможности… Надя, нас кормят хорошо, на убой, каждый день масло», а в другом писал: «Главное ребятам сшей по пальту, из моего перешивай, вообще живите, как для вас лучше. Соображай для ребят и для себя. Береги свое здоровье, я если буду жив, то все сделаем, все купим, ну, а если придется умереть, то живи, как для себя лучше, может друг найдется, но ребят не забывай и в обиду не давай. Ну, пока, до свидания. Напишу. Ждите с победой…» [18].
Наиболее ярким событием в военную годину был приход отца на побывку. Чтобы встретиться с ним, дети иногда совершали даже своеобразные «преступления». До войны в семье Снеговых было четверо детей. Отец ушел на фронт. Они очень тосковали по нему и однажды написали ему, что умерла мама, и просили его приехать. Командир отпустил отца на 10 дней. «На самом деле мама была жива. На побывку отца приехало много народа, гуляли тремя деревнями. Когда же он вернулся на фронт, мама отправила ему письмо, что в семье все хорошо, но письмо попало к командиру, и он, узнав правду, отчитал отца»[20].
Самой страшной для любой семьи была похоронка, «почтальона и ждали, и в тоже время боялись». Дети же были очень наивны и верили в чудо. Голубева М.И. вспоминает: «Мы бегали встречать почтальона. Если у него не было в руках похоронки, то мы радовались. Если же видели, что он идет с похоронками, то мы бежали прятаться, думая, что беда обойдет нас»[10]. Но беда, к сожалению, заглянула почти в каждый дом и тогда, как говорит Гусев Б.Н. из Судайского района Костромской области, «часто, то в одном, то в другом конце деревни раздавался истошный вопль – долгий, стонущий плач – пришла похоронка. Бабушка уходила с другими женщинами «голосить»». В итоге во многие деревни не вернулся ни один фронтовик. Безотцовщина, сиротство очень сильно сказывались и на материальном обеспечении семей, и на психологическом состоянии детей. Базина У.А. говорит: «Я часто думала, что если бы был отец, совсем бы по-другому сложилась наша жизнь. Если сказать, что было «трудно», это не то слово – было «невозможно»»[3].
В целом же у воевавших и оставшихся в тылу сложилось обостренное чувство единения, надежды, ожидания встречи. Конюхова Л.Д. говорит: «Отец воевал всю войну, но остался жив. По дороге на фронт с ним произошел удивительный случай. В поезде цыганка погадала отцу по руке и сказала, что он всю войну пройдет и даже не будет ни разу ранен. И, посмотрев ещё раз на линию жизни, добавила: «Твоя семья у Бога отмолит». Так и получилось»[13]. Рассыпнов В.И. вспоминает, что мать всю войну сажала табак. «Я у нее спрашивал, зачем она сажает, отца все равно нет. Его забрали на войну в 1942 году. А она отвечала: «Если сажаю, значит, отец вернется». Отец вернулся»[17].
Ожидание близких было настолько острым, что, порой, дети чувствовали их смерть. Отца Ивкова Василия взяли на фронт 12 июля 1941 г. Мать Мария Семеновна осталась одна с шестью детьми. В 1943 г. отец погиб под Ленинградом. Как оказалось позже в момент его смерти 15-летнему Василию стало плохо. «Вдруг потемнело в глазах, совсем перестал видеть, но матери ничего не сказал. А потом пришла похоронка»[12]. 12-летняя Соболева Катя катала на велосипеде Нину, младшую из четырех детей соседа Зернова, ушедшего на фронт. «Когда я сажала ее на раму велосипеда, мы увидели, что в калитку их двора входит почтальонка. Мгновенно на всю улицу раздался крик Нины: «Похоёнка!» и следом мы услышали душераздирающий плач-крик ее мамы, тети Нюры»[1].
Какая же была радость у тех детей, чьи отцы вернулись, зачастую ранеными, но живыми! Разживина М.В. говорит: «Наверное, самый радостный момент за всю войну – это то, что мой отец вернулся с фронта в 1944 году. Мне было тогда 5 лет, но я помню те мгновения, когда глаза всех родных мне людей были наполнены радостью. Этот фрагмент моей жизни не описать. Его можно только почувствовать»[16]. Виноградова Г.В. рассказывает: «Мы были дома, это было днем. Открывается дверь и входит отец с опухшим от голода лицом. Мать бросилась к нему со словами: «Батька! Батька! Родной!» И мы все трое со слезами на глазах повисли на нем. Словами все не передашь, ведь это была встреча с родным человеком»[7].
В суровую военную годину стране в первую очередь требовались рабочие руки. Чтобы матери могли трудиться, государство открывало специальные детские учреждения. В 1945 г. в СССР свыше 2 млн. детей воспитывалось в 48,4 тыс. постоянных детских учреждениях[6]. Астреина Л.С. из Костромы рассказывает: «В войну мама продолжала работать на фабрике «Знамя труда», а я стала ходить в фабричный садик. Это был лучший вариант, так как до этого я, пятилетняя, оставалась одна дома и ждала маму. Было очень холодно, темно и страшно. Однажды от голода, я, не разобравшись, наелась жидкого мыла, которое было в бидоне. Я подумала, что это сгущенное молоко, которое в качестве гуманитарной помощи присылали американцы»[2].
Однако детсады, в основном, открывались в городах, а на селе на период летних полевых работ устраивались детские площадки, например, в д.Коряково, Костромского района детские ясли разместили в клубе, в д.Мотайки Сусанинского района, Костромской области для этого приспособили дом, где все матери деревни по очереди занимались детьми. В подавляющем же большинстве в деревнях за детьми дошкольного возраста приглядывали родные бабушки, старшие братья и сестры, например воспитателями маленькой Башкиновой Нины (1940 г.р.) были старшие братья: Павел (1935 г.р.) и Сергей (1937 г.р.). Однажды мать, возвращаясь с работы, услышала громкий плачь Нины. Успокоить ее не получилось, а братья не хотели объяснить, почему Нина плачет. Мать решила ее переодеть и, как только приподняла рубашонку, ужаснулась. По обе стороны от пупка зияли кровянистые раны. После долгих расспросов старшие дети признались, что, когда Нина расплакалась, они решили ее успокоить. В доме топилась маленькая печка. Один из «воспитателей» предложил приложить ей к животу горячую кочергу. Нина вскрикнула от боли и замолкла. Чтобы она совсем не плакала, они решили приложить раскаленную кочергу еще раз. Но это не помогло. Нина, оправившись от шока, еще больше расплакалась. Мать все-таки сумела вылечить эти страшные ожоги, но и у взрослой Нины с обеих сторон от пупка, как выболевшая оспа, были два больших отпечатка[4].
В конечном итоге многие дети, как говорит Левина А.И. из Ивановской области, «воспитывались сами. Взрослые, уходя на работу, оставляли их одних, запирая в сундуках». Трехгодовалого Юру в блокадном Ленинграде мать оставляла в кроватке возле натопленной печки. Как-то при обстреле в дом влетел снаряд, задел печку и сделал в стене сквозную щель на улицу, а малыш уцелел и до прихода матери играл осколками снаряда[5]. Когда мама Сторонкиных: Лиды (1934 г.р.), Тони (1938 г.р.) и Володи (1941 г.р.) ушла на работу, началась сильная гроза. От ветра вылетела оконная рама вместе со стеклом. Детям стало очень страшно, и они спрятались в печку». Воронина Н.А. рассказывает: «Мама трудилась в колхозе допоздна, брат с 12 лет работал в кузнице, сестра Серафима в 14 лет уже была трактористкой. Мы, младшие, часто оставались одни дома. В то время двери дома не закрывались, поэтому детишки бегали от одного дома к другому, играли на улице, ходили в лес за грибами и ягодами»[9].
Матери, занятые почти круглосуточно на работе, не имели возможности вести «душеспасительные» беседы с провинившимися. Методы воспитания были более жесткими, чем сейчас, но и более эффективными. 11-летняя Зайцева Муза с подружкой, работая в колхозе, украли по турнепсу. «Зная, что мама будет ругаться, я спрятала свой турнепс в коридоре, а подружка сидит и ест свой. Моя мама попросила у нее немножко, а она говорит: «У Музки тоже есть». Мать спрашивает у меня: «Где взяла?» Пришлось рассказать. Тогда она потащила меня в это пригородное хозяйство, расположенное в 2-3 км от дома. Мать вернула турнепс сторожу, а тот чуть не заплакал: «Зачем, что бы было от одного турнепса». Но мать все равно отдала да еще дома мне попало»[8]. 3-летнюю Шадрунову Люду ребята брали с собой на реку воровать дрова. «Приду с дровами домой, а мама скажет: «Вези обратно. Дрова ворованные, за них штраф дадут. Так делать нельзя!»»[22]. 14-летний Емельянов Валентин во время войны работал на заводе. Однажды нашел кошелек с карточками и принес их домой. Мать строго сказала: «Иди и найди эту семью». Валя искал долго и, наконец, нашел. «Вхожу в дом. Там – страшная нищета. На лавке сидят женщина и трое ребятишек. Я подаю кошелек. Вдруг женщина заметалась по комнате и, упав передо мной на колени, обняла меня и долго рыдала. Тогда я не понял ее поведения, напугался даже, а позже осознал, что спас целую семью от голодной смерти»[11].
Таким образом, суровые условия войны существенно изменили отношения в советских семьях. Подавляющее число детей воспитывалось в неполных семьях, где фактически всю ответственность за семью взвалили на свои плечи матери. Гибель отца-фронтовика резко ухудшало материальное положение семьи, наносило психологический удар детям – «сиротство», «безотцовщина». Тем не менее, возросшая ответственность детей, зачастую непосильный труд старших из них, помощь младших сформировали у них трудолюбие, ответственность, умение довольствоваться малым, особую заботу о родителях и стариках.
Библиографический список.
1. Андреева Тамара Анатольевна, 1930 г.р., д.Неверово, Нерехтский район, Костромская обл., записала Беленогова И.Н. в 2010 г.
2. Астреина (Мельникова) Людмила Сергеевна, 1936 г.р., г.Кострома, записала Павлова Е.А. в 2010 г.
3. Базина (Шелыгина) Ульяна Александровна, 1937 г.р., д.Всемирская, Вологодская обл., записала Карпова О.В. в 2009 г.
4. Башкинов Михаил Михайлович, 1949 г.р., п.Пегуза, Солигаличский район, Костромская обл., записала Жуйкова О.Н. в 2010 г.
5. Васильев Ю.С., 1938 г.р., г.Ленинград // Солигалические вести. 2010. Май.
6. Великая Отечественная война: энциклопедия. М., 1985. С.253.
7. Виноградова (Медведникова) Градислава Васильевна, 1929 г.р., г.Солигалич, записала Апушкина М.С. в 2010 г.
8. Волынская (Зайцева) Муза Ивановна, 1929 г.р., г.Фурманов, Ивановская обл., записала автор в 2009 г.
9. Воронина Надежда Александровна, 1939 г.р., д.Мотайки, Сусанинский район, Костромская обл., записала Воронина М.А. в 2010 г.
10. Голубева (Бухвалова) Манефа Ивановна, 1932 г.р., д.Хмелевка, Ивановский район, Костромская обл., записал Голубев А.Е. в 2009 г.
11. Емельянов Валентин Владимирович, 1928 г.р., п.Красная Глинка, Куйбышевская обл., записала автор в 2005 г.
12. Ивков Василий Павлович, 1928 г.р., д.Аверино, Павинский район, Костромская обл., записал Шаманин А.Б. в 2009 г.
13. Конюхова Лидия Дмитриевна, 1934 г.р., д.Новосельское, Красносельский район, Костромская обл., записала Репина В.О. в 2010 г.
14. Метелькова Екатерина Александровна, Солигаличский район, Костромская обл., записал Смирнов Н.С. в 2009 г.
15. Михайлова Нина Николаевна, 1939 г.р., д.Царево, Костромской район, записала Кондратова Н.С. в 2009 г.
16. Разживина (Папурина) Майя Викторовна, 1939 г.р., г.Прохладный, Кабардино-Балкарской АССР, записал Разживин Д.С. в 2009 г.
17. Рассыпнов Виталий Иванович, 1943 г.р., г.Кострома, материал предоставила автору Шушкалова Л.В.
18. Смирнов Александр Иванович умер в госпитале от ран после боев под Ленинградом в 1941 г., письма предоставила Попова А.С. в 2011 г.
19. Смирнова Галина Сергеевна, 1936 г.р., г.Галич, записала автор в 2010 г.
20. Снегова Лидия Петровна, 1933 г.р., Судиславский район, Костромская обл., записала Седых Л.С. в 2009 г.
21. Теплякова Лидия Павловна, 1930 г.р., д.Разгоняй, Солигаличский район, Костромская обл., записала Афонина А.П. в 2010 г.
22. Шадрунова Людмила Алексеевна, 1939 г.р., д.Верхнее Заречье, Макарьевский район, Костромская обл., записали Аршинова Ю.А., Хомышена Я.С. в 2010 г.