Общая информация
Дата рождения
—
н/д
Район
—
Сусанинский муниципальный район
Сфера деятельности
—
Сельское хозяйство
Дубовая Анастасия Никандровна: о дате и месте рождения нет информации.
Проживала с семьей в д. Абакумово Буяковского с/совета Сусанинского района современной Костромской области.
Награждена: нет информации.
Моя мама, Мария Николаевна Зоркина (1915-2003 гг.), в войну, когда отец ушёл на фронт, проживала в д. Абакумово Буяковского с/совета в доме своей матери, Анастасии Никандровны Дубовой (в девичестве Беляковой), с двумя детьми, 1938 и 1942 годов рождения. Было ей 26 лет.
Работа на коровнике отнимала много времени: уход, дойка, вода из пруда летом и зимой, уборка навоза – всё вручную. Кормов до весны не хватало – раскрывали мороженые соломенные крыши, надо было сохранить поголовье коров и народившийся молодняк…
А когда приходило время уборки урожая, бригадир – Николай Иванович Синяев – подключал всех до выгреба, включая и доярок. Каждая женщина получала ежедневное задание на уборке зерновых и льна, по работе на току.
Зимой тоже работы хватало. На дворе у нас стояла ручная деревянная мялка. Околоченные от семян снопы льна подсушивали возле русской печи в избе, с помощью мялки снимали верхнюю оболочку растений, получалось льняное волокно, которое сдавалось в колхоз, а потом государству. Эта работа, особенно на мялке, была очень тяжёлой.
В редкие свободные минуты, когда мать находилась дома, она сидела за швейной машиной «Зингер», перешивала для нас с братом какую-нибудь одежду из старых почти изношенных вещей.
Получше вещи были проданы или обменены на картошку или зерно.
Чаще всего мама уходила с обменом в д. Пырино Андреевского сельского совета. Там выращивали хорошую картошку.
Когда мы с братом просили есть, мама «убаюкивала» нас словами: «Потерпите немного, скоро будем ужинать…». Я ни разу от неё не слышала грубого слова, окрика, слов отчаяния, бессилия, боли. Откуда черпала она выдержку, чего стоило ей это спокойствие, знает только тот, кто пережил войну…
Сельским жителям нужно было ещё сдать государству продукты: молоко, мясо, яйца, овечью шерсть с личного подсобного хозяйства.
Домашним животным тоже были нужны на зиму корма, а дрова, чтобы истопить печь Что было бы с нами, если бы не бабушка Настя. Это она ездила по насту в лес за валежником, топила печь, кормила скотину, готовила нам скудную еду, ухаживала за огородом, между делом присматривала за детьми.
«Старательная», – говорили про неё в деревне. Осенью бабушка исчезала из дома дня на два, уходила за клюквой на болото. Мы эту ягоду не очень любили, кислая, а сахарного песка тогда не было. Ягода уходила большей частью на обмен.
Бабушка умела готовить из свёклы квас, свёклу вялила, пили с ней чай. Это было лакомством.
Траву, зелень, что шла для выпечки так называемого хлеба, крахмальников, тоже собирала бабушка. Она умела ткать половики и даже тонкое полотно, если случались нитки. Зимой вечерами пряла овечью шерсть, получалась нить, из которой мама вязала носки и перчатки для фронта.
В конце года на заработанные трудодни из колхоза давали немного зерна, его расходовали бережно, сначала мололи на ручных жерновах в крупу. Играли мы с девчонками осколками посуды вместо игрушек, уходили в овраг, в поле, искали щавель, ягель, что можно было съесть.
Когда бабушка возвращалась домой и меня не находила, она бежала к деревенскому пруду и отчаянно бороздила граблями его дно, пока я не появлялась перед ней с виновато опущенной головой.
Если мы с братом болели, лечила нас также бабушка – берёзовым веником и паром в печке. Она умела лечить даже вывихи. Выжили мы в войну во многом благодаря бабушке. Своим детским умом, к сожалению, я этого не понимала и не ценила. Жаль, что понимание к нам приходит очень поздно, когда уже нет людей, к кому мы должны были проявить доброту, внимание и жалость.
М.А. ПОЛОЗОВА, п. Сусанино.
Проживала с семьей в д. Абакумово Буяковского с/совета Сусанинского района современной Костромской области.
Награждена: нет информации.
Моя мама, Мария Николаевна Зоркина (1915-2003 гг.), в войну, когда отец ушёл на фронт, проживала в д. Абакумово Буяковского с/совета в доме своей матери, Анастасии Никандровны Дубовой (в девичестве Беляковой), с двумя детьми, 1938 и 1942 годов рождения. Было ей 26 лет.
Работа на коровнике отнимала много времени: уход, дойка, вода из пруда летом и зимой, уборка навоза – всё вручную. Кормов до весны не хватало – раскрывали мороженые соломенные крыши, надо было сохранить поголовье коров и народившийся молодняк…
А когда приходило время уборки урожая, бригадир – Николай Иванович Синяев – подключал всех до выгреба, включая и доярок. Каждая женщина получала ежедневное задание на уборке зерновых и льна, по работе на току.
Зимой тоже работы хватало. На дворе у нас стояла ручная деревянная мялка. Околоченные от семян снопы льна подсушивали возле русской печи в избе, с помощью мялки снимали верхнюю оболочку растений, получалось льняное волокно, которое сдавалось в колхоз, а потом государству. Эта работа, особенно на мялке, была очень тяжёлой.
В редкие свободные минуты, когда мать находилась дома, она сидела за швейной машиной «Зингер», перешивала для нас с братом какую-нибудь одежду из старых почти изношенных вещей.
Получше вещи были проданы или обменены на картошку или зерно.
Чаще всего мама уходила с обменом в д. Пырино Андреевского сельского совета. Там выращивали хорошую картошку.
Когда мы с братом просили есть, мама «убаюкивала» нас словами: «Потерпите немного, скоро будем ужинать…». Я ни разу от неё не слышала грубого слова, окрика, слов отчаяния, бессилия, боли. Откуда черпала она выдержку, чего стоило ей это спокойствие, знает только тот, кто пережил войну…
Сельским жителям нужно было ещё сдать государству продукты: молоко, мясо, яйца, овечью шерсть с личного подсобного хозяйства.
Домашним животным тоже были нужны на зиму корма, а дрова, чтобы истопить печь Что было бы с нами, если бы не бабушка Настя. Это она ездила по насту в лес за валежником, топила печь, кормила скотину, готовила нам скудную еду, ухаживала за огородом, между делом присматривала за детьми.
«Старательная», – говорили про неё в деревне. Осенью бабушка исчезала из дома дня на два, уходила за клюквой на болото. Мы эту ягоду не очень любили, кислая, а сахарного песка тогда не было. Ягода уходила большей частью на обмен.
Бабушка умела готовить из свёклы квас, свёклу вялила, пили с ней чай. Это было лакомством.
Траву, зелень, что шла для выпечки так называемого хлеба, крахмальников, тоже собирала бабушка. Она умела ткать половики и даже тонкое полотно, если случались нитки. Зимой вечерами пряла овечью шерсть, получалась нить, из которой мама вязала носки и перчатки для фронта.
В конце года на заработанные трудодни из колхоза давали немного зерна, его расходовали бережно, сначала мололи на ручных жерновах в крупу. Играли мы с девчонками осколками посуды вместо игрушек, уходили в овраг, в поле, искали щавель, ягель, что можно было съесть.
Когда бабушка возвращалась домой и меня не находила, она бежала к деревенскому пруду и отчаянно бороздила граблями его дно, пока я не появлялась перед ней с виновато опущенной головой.
Если мы с братом болели, лечила нас также бабушка – берёзовым веником и паром в печке. Она умела лечить даже вывихи. Выжили мы в войну во многом благодаря бабушке. Своим детским умом, к сожалению, я этого не понимала и не ценила. Жаль, что понимание к нам приходит очень поздно, когда уже нет людей, к кому мы должны были проявить доброту, внимание и жалость.
М.А. ПОЛОЗОВА, п. Сусанино.
Сообщить о неточноcти